_AUTHALERT_. _NONEPASSHELP_? _REGISTRATION_ Март вт. 19 2024 г. в 9:59

_NAVIGATION_
_SEARCH_

Любить — значит страдать

_STATAUTOR_: Архимандрит Виктор (Мамон
_STATDATA_: 2008-02-15 21:44:25

Внешняя свобода исчезла для о.Димитрия, зато возросла внутренняя, которая есть тяжелое бремя и причиняет боль. Многие легко отказываются от нее, чтобы не страдать.

Но по слову Симеона Нового Богослова "Любить — значит страдать". Любить любовью Христа — это пить Его чашу, ту чашу, которую Сам он просил Отца "мимо пронести".

О. Димитрий смертельно скорбит. Его мог утешить только Господь. Поэтому душа его вспоминает в эти тяжелые дни Гефсиманский подвиг Иисуса Христа. Только самым близким душам он мог поведать в письме из уз тайну своего страдания:

"Совершишася и паки Голгофа и паки Крест".
Дорогая дщерь моя, незабвенная Мавро!
"Душа моя скорбит смертельно". Вспоминая Гефсиманский подвиг Христа Спасителя, нахожу утешение и своей скорбящей душе. Скорблю, скорблю тяжело; скорблю о себе, скорблю о детях, сродниках своих, скорблю о пастве своей, скорблю о чадах своих духовных, скорблю о любящих, помнящих обо мне и ожидающих моего возвращения ныне. Но совершилось то, о чем я горячо и усердно молил Господа, "да мимоидет от меня чаша сия".
Вот мое скорбное повествование. В феврале месяце я выбыл из Канска в Балхаш, Казахстан. Писать оттуда тебе, дщерь моя верная, я не имел возможности. В Великий Четверток окончился мой страдальческий подвиг и только лишь 2 VI/20 V я выехал оттуда...
"Обаче не якоже Аз хочу, но якоже Ты".
Я горел желанием возвращения на родные места, желанием видеть родных, дорогих и близких, но увы, получил назначение на жительство в Красноярский край. После долгого и утомительного железнодорожного и водного пути достиг я тихого пристанища у далеких берегов реки Енисея, где и пребываю ныне. Здесь рыбный промысел и небольшое хозяйство. Здесь я должен трудиться и от трудов своих себя питать и одевать. Старость моя не приспособлена к таковой жизни (я не от мира сего ведь) и это крайне смущает меня. Притом в настоящее время я без средств. Приближается зима, суровая и продолжительная. "Да будет воля Твоя".
Верю, что Господь везде и всегда со мною — служителем Его, верю, что Он не оставит меня, уповаю, что в любви своей, которая "николиже отпадает", и вы не забудете меня — пастыря своего, полагающего за овцы душу свою. Однако боюсь быть в тягость вам, дети мои дорогие. Простите и не осудите. Чадо мое возлюбленное, Мавро! Как апостол Павел имел в скорби своей ученика — апостола Тимофея, так и я — тебя.
Посети моих благодетелей, деток моих духовных, направь стопы свои к возлюбленной о Господе Екатерине Никаноровне — Днепродзержинск, ул. Производственная № 3. Прочитайте вместе послание сие, пролейте слезные молитвы обо мне и решите вопрос утоления скорби моей.
Господь милосердный и Его Пречистая Матерь со святыми да хранят нас!
Усерднейше прошу у всех молитв и прощения!
Дорогих моих Стефана Васильевича и Анастасию Иоанновну с семейством, Ольгу, не забывающую обо мне, тебя, Мавро — верная сподвижница кельи моей, Екатерину возлюбленную во Христе и всех благословляю.
Всегда ваш, всегдашний молитвенник ваш, ваш скорбящий пастырь
Отец Димитрий.
Мой адрес: Красноярский край, город Игарка, Игарский район, станок Денежк".

В 1955 году, благодаря ходатайству мужа дочери Антонины, после пересмотра дела о.Димитрий был освобожден, и по амнистии судимость была снята.

В Днепропетровск он возвратился очень больным человеком: поражены все внутренние органы, у него постоянный удушающий кашель и насморк. Однако после освобождения — преследования и гонения продолжаются. О.Димитрию власти отказывают в самом дорогом для него — в пастырском служении.

Дочери просили: "Папочка, отдохни, подлечись. Мы так устали от репрессий, прошедшей войны, только тебя нашли, а ты опять от нас уходишь". О.Димитрий ответил им: "Я всегда был с вами и буду с вами, мои родные сиротки, всегда".

Только в 1960 году его назначают настоятелем Днепропетровского кафедрального собора. Но его служение здесь было недолгим. Власти видели в нем не сломленного тюрьмой и ссылкой пастыря, а ревностного проповедника Истины, горячо любимого паствой, потому опасного для них.

В соборе служило несколько священников. Встретив собрата, мученика, страдальца, они глядели на него, как на какое-то странное существо.

Среди них о.Димитрий выглядел белой вороной: худой, бледный, больной, плохо одет, хотя и аккуратно, все на нем латаное-перелатаное. Никаких великолепных ряс: "Священницы твои, Господи, да облекутся правдою".

Он жил в домике при соборе, занимая одну комнату. Кровать, стол и табуретка — вся мебель. На стенах несколько бумажных икон. Ведро с водой в прихожей — вот и все удобства. Люди раздобыли кое-что из одежды, принесли, батюшка примерил, поблагодарил со слезами, но потом они никогда подаренного на нем не видели.

Все лучшее, что у него было, он раздавал нуждающимся.

Среди собратьев-пастырей о.Димитрия были те, кто доносил властям на священников и на свою паству, считая, что делают это для блага церкви.

О. Димитрий понимал, что власти, стремясь уничтожить церковь, начали руководить ею. Они старались расправиться и с о.Димитрием: уполномоченный забрал "регистрацию" и приказал в два дня покинуть город, запретив служить в Днепропетровской епархии.

Изгнанник некоторое время жил и молился у прихожан. Однако его выследили и выселили из города. Тогда он поехал к патриарху просить места. С большой скорбью он снова покинул родные места, где начинал свое пастырское служение. Целый месяц ждал приема патриарха, ночуя на вокзале.

Но Господь не оставил своего верного служителя. Скорбь его обратилась в радость: в канцелярии патриарха он встретил епископа Леонида (Полякова, 1913-1990), правящего Курской и Белгородской епархией. Разговорились. Документов у о.Димитрия на руках никаких не было, но владыка Леонид их и не требовал. Он сразу же взял о.Димитрия в свою епархию. Владыка принял в сердце гонимого праведника и был рад, что Господь послал ему такого пастыря.

Сам владыка Леонид много претерпел за правду.

В 1965 году он присоединился к семи епископам во главе с архиепископом Ермогеном (Голубевым), не согласившимися с решениями Архиерейского собора 1961 года и обратившимися к патриарху с просьбой о пересмотре их. После этого его переводили из одной епархии в другую: сначала отправили в Ярославскую, где он познакомился с о.Таврионом, будущим духовником Рижской пустыньки, затем — в Пермскую, Курскую и, наконец, сослали в Рижскую епархию, где и закончилась его земная жизнь.

Владыка безбоязненно принимал к себе оклеветанных, отверженных из-за их происхождения и прошлой жизни священнослужителей и постоянно поддерживал их, всегда был доступен народу. Вспоминаю, как в дни будничных служб владыка входил в нижний храм Рижского кафедрального собора в скромном подряснике, вставал вместе с бабушками посреди храма и начинал петь с ними всю Евхаристию, иногда сам и свечу выносил. Он был немногословен, не требовал к себе внимания, не любил быть на виду, его жизнь "сокрыта со Христом в Боге" (Кол 3: 3).

В церковном обществе с его духовной узостью, боязнью всего творческого, живого владыка был одинок. "Это было одиночество Христа, — вспоминает о нем иеромонах Серафим, — любящего полноценной непритворной любовью и не находящего себе ответной искренней любви среди христиан.

Иногда владыку выдавали слезы, когда он читал святое Евангелие или говорил проповеди, особенно во время рукоположения новых пастырей для церкви. Казалось, он хотел омыть все предыдущие и последующие грехи малоподготовленных ставленников, чтобы ожило их сердце, согретое сострадающей любовью Господа, греющего и питающего Свою Церковь. Чтобы еще один делатель вышел на обильную жатву, собирая потерянные души. "Верующие бегают из храма в храм, — говорил владыка в одной из проповедей, — в поисках истинного пастыря, а священникам нечего им дать: они потеряли благоговение перед Престолом, перед жертвенником Любви Божией. Терния подавили пшеницу в их сердце, и они сами топчут робкие всходы веры в душах своих прихожан".

В трудные для церкви годы владыка Леонид сумел сохранить живое предание Церкви в тайнике своего сердца".

Владыка Леонид временно назначил о.Димитрия настоятелем Успенского храма в село Соколовка Шебекинского района Белгородской области. Потом, когда были восстановлены документы, о.Димитрий был переведен в село Ракитное той же области настоятелем Свято-Никольского храма. Гонимый принял гонимого.

Так началось в нашей Церкви духовное сотрудничество двух ее верных сынов — владыки-старца Леонида и старца Димитрия.
У них было все общее: и дух, и мысли, и дела. Их служение было сокровенным, требовало обдуманных общих усилий, соблюдения предельной осторожности. Из-за постоянной слежки многие их встречи были тайными.

_STATINDEX_   |  _UP_


 
 

Статьи архимандрита Виктора (Мамонтова)
_BXOD_
_LOGIN_:

_PASSWORD_:

_AUTHALERT_.
_NONEPASSHELP_?
_REGISTRATION_
_HUONLINE_
_COLGOST_: 43
_COLUSER_: 0


10
10 статей